Н.Караев "Урсула Ле Гуин как пророк Страны чудес"
подробнее
Из подборки Льва Оборина:
Василий Владимирский: «Ле Гуин держалась в стороне от непримиримых войн между фантастами „новой” и „старой“ волн. Но в ее фантастических историях с неизменным лингвистическим, социальным и психологическим подтекстом со всей полнотой воплотился дух времени — пресловутый Zeitgeist шестидесятых-семидесятых. Она писала о том, как слово меняет мир („Волшебник Земноморья” с продолжениями) и как язык влияет на восприятие („Слово для «леса» и «мира» одно”). Рассказывала о планете, где разделение на мужское и женское начала по объективными причинам теряет всякий смысл („Левая рука тьмы”). Показывала, как пластична реальность, данная нам в ощущениях („Резец небесный”). Исследовала варианты социума всеобщей справедливости („Обделенные”) и подчеркивала обреченность утопии, ради которой придется пролить слезы хотя бы одному ребенку („Те, кто уходит из Омеласа”)».
Галина Юзефович: «Увлечение принципами анархизма и левые взгляды сделали Урсулу Ле Гуин одним из немногих более или менее приемлемых для советского руководства зарубежных фантастов, поэтому отдельные ее тексты появились на русском относительно рано, уже в 1980-х годах. Сегодня сложно представить, каким потрясением они стали для отечественного читателя. Не будет преувеличением сказать, что целое поколение находило в ее книгах волшебное убежище от внешнего (зачастую враждебного или просто безрадостного) мира, а также несло оттуда наружу идеи, концепции и темы для разговоров. Для многих именно книги Ле Гуин стали первым контактом с настоящей, большой и просторной западной литературой — доступной, яркой, увлекательной и вместе с тем волнующе глубокой».
Джордж Мартин: «Она была из числа гигантов. Одаренная рассказчица, ревностно служившая своему делу, она повлияла на целое поколение писателей, которые дебютировали
после нее, в том числе и на меня».
Майкл Дидра: «В 1979-м она выпустила „Малафрену” — книгу о политике, искусстве, семейной жизни и революции XIX века в вымышленной стране Орсиния; это написано в ключе высокого реализма, как „Будденброки” Томаса Манна или „Доктор Живаго” Бориса Пастернака, который был одним из ее любимых романов».
Зоуи Карпентер: «С книгами Ле Гуин можно провести всю жизнь — начиная с детских „Крылатых кошек” и заканчивая стихами из сборника „В конце дня”, которые она в разговорах со мной называла донесениями из приграничной зоны между жизнью и смертью».
Адриан Маккинти: «Она редко об этом говорила… но она училась в одной школе и жила в одном районе с Филипом Диком. И у Дика, и у Ле Гуин в основе новаторских идей лежали последовательная внутренняя логика и интеллектуальное усилие. Если у жителей планеты не два, а три пола, как это повлияет на общество? Если желания человека всегда будут сбываться, к каким кошмарам это приведет? Может ли в самом деле существовать общество, основанное на принципах анархо-синдикализма, и каким оно будет? Имеет ли право на выживание вид, не ценящий свою экосистему?»
Джули Филипс: «Ле Гуин всегда говорила о красоте и подрывной силе воображения. Под фантастикой и фантазией она понимала не только изобретательность, но и вызов установленному порядку. Принимая награду за заслуги от Национального книжного фонда… она сказала: „Сопротивление и перемены часто начинаются в искусстве. Очень часто — в нашем искусстве, искусстве слов”».
Комментариев нет:
Отправить комментарий